Уже потом, пролистывая информацию о разных забегах, я наткнулась на описание марафона «Дорога Жизни». Старт — на берегу Ладожского озера. Дистанция пролегает мимо памятников военной истории. Бежать нужно по той самой дороге, которая в блокадные дни была единственным средством связи города с остальным миром: по ней в Ленинград везли хлеб, лекарства и боеприпасы, а в обратном направлении вывозили жителей.
Об участии в забеге мне не приходилось даже мечтать, но я решила увидеть забег глазами других марафонцев. С разрешения бегунов я делюсь с вами их драгоценными историями.
Только вперед
Алёна Дятлова, Санкт-Петербург, полумарафон
Из интервью перед стартом:
Бегать полумарафон в январе для меня своего рода традиция. Свой первый в жизни полумарафон я пробежала в 2002 году в Омске. С него по сути и началось моё увлечение бегом. Тогда я мечтала пробежать марафон «Белые Ночи», но в первую очередь — «Дорогу Жизни». Уже одно это название напоминало о легендарной истории трассы. После переезда из Сибири в Петербург я не пропускаю этот забег.
Из интервью перед стартом:
Бегать полумарафон в январе для меня своего рода традиция. Свой первый в жизни полумарафон я пробежала в 2002 году в Омске. С него по сути и началось моё увлечение бегом. Тогда я мечтала пробежать марафон «Белые Ночи», но в первую очередь — «Дорогу Жизни». Уже одно это название напоминало о легендарной истории трассы. После переезда из Сибири в Петербург я не пропускаю этот забег.
Конечно, «Дорога Жизни» — это в первую очередь полный марафон, но здесь я пока стартовала только на «половинке». В 2013 году этот забег стал для меня одним из первых соревнований, в которых я принимала участие после рождения сына. Возвращаться в спорт было трудно, но «Дорога Жизни» тем и хороша, что здесь нельзя сойти с дистанции. Я тогда бежала и думала, что это и не должно быть легко.
В прошлом году я была уже более подготовленна. Мне вновь захотелось бегать быстро и выходить на старт, чтобы бороться со временем и дистанцией. Не всё получилось так, как хотелось, но я всё-таки значительно улучшила своё время и приобрела новую традицию — пробегать полумарафон в январе. Я очень рада, что у меня есть возможность готовиться и выходить на этот старт регулярно.
Когда колонна автобусов медленно выезжает из бесснежного Петербурга и оказывается на «Дороге жизни», меня охватывают очень сильные и в то же время сдержанные чувства. Это не те эмоции, которые испытываешь, когда приходишь на крупный массовый старт. Нет той бесшабашной эйфории и радости — тёплые чувства здесь перемешиваются с болью. Это совершенно особенная атмосфера, её нужно прочувствовать.
В этом году я готовлюсь бежать 21 км на результат. Зима — не самый подходящий сезон для личных рекордов, но на этот старт нельзя приходить незаряженным. Мотивация бежать хорошо очень большая. Конечно, я буду рада увидеть всех своих знакомых, но больше всего я жду встречи именно с трассой.
Из интервью после финиша:
В этом году полумарафон на «Дороге Жизни» был не из лёгких. Температура воздуха была достаточно комфортной, но за несколько минут до старта начался снегопад, который прибавил сложности и без того не очень простой трассе. Если вначале мы бежали по тонкой и скользкой корочке снега, то после половины дистанции под ногами оказалась снежная каша. Толкаться в соревновательной обуви было очень тяжело, марафонки проскальзывали, поэтому план на гонку корректировался по мере пути. На финише я стала пятой среди женщин с временем 1:35:11. Это на 10 минут быстрее моего прошлогоднего результата.
В этом году полумарафон на «Дороге Жизни» был не из лёгких. Температура воздуха была достаточно комфортной, но за несколько минут до старта начался снегопад, который прибавил сложности и без того не очень простой трассе. Если вначале мы бежали по тонкой и скользкой корочке снега, то после половины дистанции под ногами оказалась снежная каша. Толкаться в соревновательной обуви было очень тяжело, марафонки проскальзывали, поэтому план на гонку корректировался по мере пути. На финише я стала пятой среди женщин с временем 1:35:11. Это на 10 минут быстрее моего прошлогоднего результата.
Самыми тяжёлыми для меня были последние 5-6 км. Рада, что смогла дотерпеть до конца и занять достаточно высокое место в финишном протоколе. Большое спасибо всем, кто бежал рядом и поддерживал на дистанции. А тёплые поздравления от ветеранов, их похлопывания по плечу и слова «Молодец» — то, ради чего стоило стараться.
Комок в горле
Александр Николаев, Москва, полумарафон
Из интервью перед стартом:
Как марафонец я планирую два марафона в году — это необходимый минимум для поддержки здоровья. Я бегаю не для достижения спортивных результатов, а чтобы самому себе нравиться. На «Дороге жизни» я планирую бежать полумарафон — своего рода «длинная» тренировка.
Из интервью перед стартом:
Как марафонец я планирую два марафона в году — это необходимый минимум для поддержки здоровья. Я бегаю не для достижения спортивных результатов, а чтобы самому себе нравиться. На «Дороге жизни» я планирую бежать полумарафон — своего рода «длинная» тренировка.
Из интервью после старта:
Перед забегом я всё-таки задал себе вопрос: «Что для меня значит эта гонка?». Мне подумалось, что люди всё-таки готовы помнить прошлое, и вышел на старт с пониманием важности забега.
Перед забегом я всё-таки задал себе вопрос: «Что для меня значит эта гонка?». Мне подумалось, что люди всё-таки готовы помнить прошлое, и вышел на старт с пониманием важности забега.
Трасса была непростой — лёд и снег сказывались. Серьёзности ситуации добавили курсанты, дежурившие на дистанции: и чай, и горячая солдатская каша на финише из рук этих ребят воспринимались как-то по-особенному.
Я понял, что, по большому счёту, для нас каждый забег — это своеобразная дорога жизни, на которую мы сами себя выталкиваем. Ради здоровья, ради преодоления. И ещё меня поразила одна вещь. Организаторы от руки писали плакаты и вешали их на столбы справа от дороги. Я бежал на пределе дыхания и увидел плакат с надписью: «Это дорога жизни, здесь не сдаются!». У меня прямо комок к горлу подступил! Не знаю, может, сентиментальность, может, ещё что-то. Но сразу подумалось: ведь здесь тогда водители под бомбёжкой старались выжить, им нужно было спасти ленинградцев… И я до сих пор это чувствую. Это было, пожалуй, самое главное.
Проверка на прочность
Александр Эр, Москва, марафон
Из интервью перед стартом:
Я не участвовал в прошлых забегах на «Дороге Жизни». В этот раз бегу 42 км 195 метров, полный марафон. Это мой четвёртый марафон в жизни. Последним был «Белые ночи 2013» в Петербурге. После него у меня проявились серьёзные проблемы со здоровьем (свою роль сыграла врождённая деформация суставов), так что я решил прекратить бегать длинные дистанции навсегда. Год занимался кроссфитом, тяжёлой атлетикой, гиревым спортом и другими силовыми видами, бегал относительно мало и почти не участвовал в соревнованиях. У каждого из нас внутри есть термоядерный реактор, энергию которого нужно куда-то девать, чтобы не случился наш внутренний, персональный Чернобыль.
Из интервью перед стартом:
Я не участвовал в прошлых забегах на «Дороге Жизни». В этот раз бегу 42 км 195 метров, полный марафон. Это мой четвёртый марафон в жизни. Последним был «Белые ночи 2013» в Петербурге. После него у меня проявились серьёзные проблемы со здоровьем (свою роль сыграла врождённая деформация суставов), так что я решил прекратить бегать длинные дистанции навсегда. Год занимался кроссфитом, тяжёлой атлетикой, гиревым спортом и другими силовыми видами, бегал относительно мало и почти не участвовал в соревнованиях. У каждого из нас внутри есть термоядерный реактор, энергию которого нужно куда-то девать, чтобы не случился наш внутренний, персональный Чернобыль.
Хирургически и медикаментозно я решил часть своих проблем со здоровьем — и вот я снова на старте. Для меня участие в марафоне «Дорога Жизни» — это, в первую очередь, выход на длинную дистанцию после лечения травм. Я уважительно отношусь к памятным аспектам забега, но с другой стороны, блокадники ведь марафонов в то время не бегали, так что мероприятие всё равно остаётся спортивным. И относиться к нему нужно именно как спортивному.
Из заметки на Facebook после финиша:
… на 26-ом км дистанции я начал сильно закисляться и был вынужден переходить на шаг. Голени распухли так, что даже присесть и нормально растянутся было невозможно. Начались судороги. Дополз до финиша часов за пять с такими же бедолагами. <…> Вечером же в поезде мне снова снился 38-й километр в жёлтом облаке сансары, и надо было опять бесконечно идти вперёд сквозь боль и мокрый снег в лицо и искать финиш. Обидно, конечно, столько сил и времени потратил на тренировки. Но всё равно это того бесконечно стоило!
… на 26-ом км дистанции я начал сильно закисляться и был вынужден переходить на шаг. Голени распухли так, что даже присесть и нормально растянутся было невозможно. Начались судороги. Дополз до финиша часов за пять с такими же бедолагами. <…> Вечером же в поезде мне снова снился 38-й километр в жёлтом облаке сансары, и надо было опять бесконечно идти вперёд сквозь боль и мокрый снег в лицо и искать финиш. Обидно, конечно, столько сил и времени потратил на тренировки. Но всё равно это того бесконечно стоило!
Из интервью после гонки:
Снег и лёд дают плохое сцепление, поэтому нагрузка на голеностоп возрастает, ведь ногам надо стабилизировать каждый шаг заново, чтобы не упасть. Плюс мокрый снег и грязь — они усложняют всё.
Снег и лёд дают плохое сцепление, поэтому нагрузка на голеностоп возрастает, ведь ногам надо стабилизировать каждый шаг заново, чтобы не упасть. Плюс мокрый снег и грязь — они усложняют всё.
На трассе почти не было расчищенных от снега участков. В итоге под ногами — слой мокрого снега. Вот чистые участки (метров 300 всего от силы на трассе в 42 км) хорошо чувствовались. Как выходишь на пятно асфальта, так и начинается нормальное сцепление, только тогда и ускоряешься.
Если и побегу ещё марафон, то, наверное, только в ноябре Стамбуле. И трейлы зимние, но это несколько другое: по горам и по долам. Не по шоссе. Надо стремиться к чему-то новому.
Сто двадцать пять блокадных грамм
Светлана Майорникова, Москва, марафон
Из интервью перед стартом: Я еду на «Дорогу жизни» в первый раз. Это мой второй марафон вообще и первый в зимних условиях. Я участвую ради его смысла и истории трассы. На марафоне жду погружения в атмосферу. Ну и улучшения личного рекорда, конечно, хотя это не главное. Собираюсь бежать и мысленно представлять обстановку тех лет. Это долг памяти тому поколению.
Из интервью после финиша:
Гонка была тяжёлой. Снег добавил сложностей, а ещё хотелось фотографировать по пути. Там не до рекордов, не та атмосфера — там надо слушать себя… Мне удалось улучшить личное время, правда, не намного: помешал не снег, а моё фотолюбительство.
Гонка была тяжёлой. Снег добавил сложностей, а ещё хотелось фотографировать по пути. Там не до рекордов, не та атмосфера — там надо слушать себя… Мне удалось улучшить личное время, правда, не намного: помешал не снег, а моё фотолюбительство.
Я бежала, а в голове крутились строчки из стихотворения Ольги Бертгольц: «Сто двадцать пять блокадных грамм, с огнём и кровью пополам».
И было так: на всём ходу
машина задняя осела.
Шофёр вскочил, шофёр на льду.
«Ну, так и есть – мотор заело.
Ремонт на пять минут, пустяк.
Поломка эта – не угроза,
да рук не разогнуть никак:
их на руле свело морозом.
Чуть разогнёшь – опять сведёт.
Стоять? А хлеб? Других дождаться?
А хлеб – две тонны? Он спасёт
шестнадцать тысяч ленинградцев».
И вот – в бензине руки он
смочил, поджёг их от мотора,
и быстро двинулся ремонт
в пылающих руках шофёра.
Вперёд! Как ноют волдыри,
примёрзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
к хлебопекарне до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
пайки получат на заре —
сто двадцать пять блокадных грамм, с огнем и кровью пополам.
машина задняя осела.
Шофёр вскочил, шофёр на льду.
«Ну, так и есть – мотор заело.
Ремонт на пять минут, пустяк.
Поломка эта – не угроза,
да рук не разогнуть никак:
их на руле свело морозом.
Чуть разогнёшь – опять сведёт.
Стоять? А хлеб? Других дождаться?
А хлеб – две тонны? Он спасёт
шестнадцать тысяч ленинградцев».
И вот – в бензине руки он
смочил, поджёг их от мотора,
и быстро двинулся ремонт
в пылающих руках шофёра.
Вперёд! Как ноют волдыри,
примёрзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
к хлебопекарне до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
пайки получат на заре —
сто двадцать пять блокадных грамм, с огнем и кровью пополам.
Фото из личных архивов героев.
Статья опубликована на портале newrunners.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий